Актуальная
информация
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ
ЦИТАТА
ДНЯ:
обсуждение темы сохранения
исторической памяти
Участники:
Настоятель
храма новомучеников в Бутово прот.
Кирилл Каледа, директор Музея истории
ГУЛАГа Роман Романов, президент России
Владимир Путин.
прот.
К. Каледа:
Владимир Владимирович, я
хотел бы поднять вопрос об одном из
древнейших и естественных прав человека
– праве на память и вытекающее из этого
право на достойное погребение. Понятно,
что после того, как в XX столетии наш
народ был подвергнут достаточно жёстким
политическим репрессиям, этот вопрос
очень актуален.
(...)
Я
остановлюсь на проблеме мест массовых
захоронений.
Дел
в том, что в нашем законодательстве, к
сожалению, нет чёткого определения,
вообще такого понятия – «место массовых
захоронений». Соответственно, нет
регламентации, каким образом эти места
должны быть найдены, как они должны быть
обустроены и каким образом они должны
защищаться.
Не
прописано, какие государственные
структуры должны этим заниматься и за
счёт каких средств это должно происходить.
В результате происходят конфликты типа
того, что произошёл этой осенью в Перми,
когда добровольцы попытались обустроить
место массовых захоронений, находящееся
на территории лесного фонда, а лесное
хозяйство подало на них в суд за то, что
были вырублены какие то насаждения.
В
связи с этим, обсуждая вопрос о массовом
захоронении, надо понимать, что для их
поиска необходимо провести специальные
архивные исследования. Дело в том, что
имеются сведения, доказательства, в
наших архивах имеются документы об этих
местах. К сожалению, их надо искать.
Доказательством
того, что такие документы существуют,
вот, например, вот эта схема захоронений
в Левашово под Питером, которое было
передано сотрудниками архива ФСБ тем
лицам, которые стали заниматься этим
полигоном. К сожалению, эти документы
не лежат на одной какой то полке в
архивах, их надо искать.
И
вот в связи со сказанным хотел бы
попросить Вас: для того чтобы этот вопрос
был решён, нужна политическая воля. И
просил бы Вас дать указание о необходимости,
с одной стороны, совершенствовать
законодательство в сфере вопросов
массовых захоронений.
В
частности, необходимо создание
общероссийского реестра мест массовых
захоронений жертв политических репрессий.
Необходимо дать указание о проведении
архивных исследований по поиску
документов, связанных с местами массовых
захоронений, для того чтобы облегчить
поиск этих мест.
Актуальность
этого вопроса связана ещё и с тем, что,
с одной стороны, часть мест находится
рядом с большими городами, которые
интенсивно сейчас развиваются, и эти
места могут просто быть уничтожены.
С
другой стороны, другие места находятся,
наоборот, в удалённости, и естественным
образом их следы уничтожаются. Поэтому
этот вопрос необходимо решать в ближайшее
время.
(...)
В.Путин:
Вы
знаете, что касается самого порядка
работы вокруг и с местами массовых
захоронений, давайте попросим депутатов
Государственной Думы, чтобы они поработали
и сделали предложения. И соответствующим
образом чтобы мы укрепили нормативную
базу и сделали практически то, о чём Вы
сейчас сказали.
(...)
Р.Романов:
Я
хотел бы просто добавить относительно
того, что сказал отец Кирилл. У меня в
руках дно от консервной банки, здесь
выбит номер «Б-36». Таким образом
обозначались места погребения заключенных.
Конкретно эта вещь привезена с
заброшенного, заросшего колымского
кладбища. Таких кладбищ у нас сотни. То,
о чем сказал отец Кирилл, касается и
кладбищ в том числе.
Помимо
того, что у нас остается эта часть
консервной банки, мы не знаем, кто эти
люди, кто стоит за этим номером, нам не
известно. В нашем музее существует центр
документации, куда каждый год обращаются
тысячи наших сограждан с просьбой помочь
найти эту информацию. Эта информация
рассыпана в архивах («рассыпана» – это
образное выражение), в ведомственных
архивах, вневедомственных.
И
каждый раз поиск такой информации –
это отдельная поисковая операция. Не
всегда она успешна. Бывают пронзительные
истории нахождения, когда человек в
преклонном возрасте находит информацию,
фотографию своих родителей, которые
были расстреляны.
Зачастую
мы сталкиваемся с такой ситуацией,
буквально два примера. Один пример –
это пенсионер, который долгие годы искал
информацию о своем отце, он находит, в
каком архиве это находится, но ему
предлагают оплатить услуги государственного
архива (больше 10 тысяч рублей), и он не
может это сделать. Ему нужно накопить
деньги, чтобы получить копию следственного
дела своего отца.
Второй
пример – это обращение уже в ведомственные
архивы родственников. Получают ответ,
в котором сказано, что «предоставьте
согласие или нотариальную доверенность,
собственно, от расстрелянного в 1937 году
человека». То есть это, безусловно,
невозможно, такие стандартные ответы.
Мне
кажется, есть положительный пример
Министерства обороны. В 2007 году по Вашему
Указу Министерством обороны разработана
база данных по погибшим бойцам, и там
представлено более 17 миллионов
отсканированных документов, 20 миллионов
учетных записей. Мне кажется, этот опыт
нужно применить и здесь. Создание базы
данных по жертвам политических репрессий
– это то дело, которое ждут миллионы
наших сограждан.
Памятник,
который Вы открыли в 2017 году, на этом
памятнике нет лиц. У Ахматовой есть
такие строки: «Хотелось бы всех поименно
назвать, да отняли списки и негде узнать».
Сейчас у нас есть возможность эти списки
собрать. Мне кажется, создание такой
базы данных – это то, что нам не хватает.
Спасибо.
В.Путин:
То,
что нужно поработать над совершенствованием
всех процедур нормативной базы, я не
сомневаюсь. Но сделать нужно это очень
аккуратно, потому что из-за такого
беспрепятственного доступа к архивным
материалам есть и риски большие. Мы
знаем, как работал НКВД в 30-е годы, и не
всегда родственникам, может быть, будет
приятно открыть дела своих предков.
Это
может быть и компрометирующая информация.
Нужно к этому относиться очень бережно.
Кстати говоря, люди, которые подвергались
определенным процедурам со стороны
тогдашней репрессивной системы, в силу
определенных обстоятельств совершали
действия, поступки, давали согласие на
что-то под давлением.
Этого
мы ничего не знаем, а в бумагах могут
быть просто материалы о том, что там
происходило. Сегодня вынести однозначное
решение по поводу того, как себя вел
человек, порядочно он поступал или как
бы в вынужденном состоянии, сейчас
практически невозможно.
Поэтому,
знаете, нужно быть очень аккуратными с
этой информацией. Можно таких штампов
наложить на людей, из поколения в
поколение пойдет! Надо быть очень
внимательными, но порядок, конечно,
нужно совершенствовать, здесь я с Вами
согласен. И какая-то либерализация
доступа тоже, наверное, возможна. Давайте
подумаем вместе. Я сказал Сергею
Владиленовичу, мы подумаем, как это
можно сделать. Во всяком случае, чтобы
понимать, кто и где захоронен, была бы
возможность семьям потом знать эту
информацию как минимум.
Мне
поисковики моего брата нашли, который
на Пискаревке оказался захоронен.
Родители даже не знали, просто бумажку
им прислали, что умер во время блокады
и все. Поисковики нашли, даже нашли
конкретный участок. На Пискаревке
захоронили. Так что я по себе знаю, что
это хорошая, благородная работа.
Постараемся вам помочь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий