+ 17.09.1938 иерей Иоанн ДЕСНИЦКИЙ (Удмуртия — ОЛП-07, Вятлаг)

[11905, ОЛП-7, ДЕСНИЦКИЙ Иван Петрович, 49 лет: 1889 — 17.09.1938]

Прибыл в Вятлаг НКВД 31.03.1938 г.

Находился в ОЛП № 7.

10.10.1938 г. объявлен в розыск, как неустановленный персонально среди обнаруженных трупов, в результате пожара 17.09.1938 г.

Описание личности: рост - средний, телосложение - среднее, волосы - черные, глаза - серые.

Побег совершил из зоны лагеря. Судебной Коллегией Кировского облсуда 12.05.1941 г. признан безвестно отсутствующим.

Семья: жена Анна Ивановна, сын Петр 14 лет, дочь Наталья 11 лет, сын Сергей 8 лет

[АРЕСТ Удмуртия, Кезский район, Тортымский сельсовет, село Тортым

РОЖДЕНИЕ в селе Игра Игринского сельсовета Игринского района Удмуртской АССР]

Русский; образование духовное -2 класс Вятской духовной семинарии. социальное происхождение из служителей культа, социальное положение-служитель религиозного культа в Тортымской церкви, в 1906 году примыкал к эсерам, не судимый. Жил . Храм Покрова Пресвятой Богородицы- Кезский район, село Тортым, - ныне действует. "В последние годы, примерно 5 лет, до 1932 года, служил священник Иван Петрович Десницких. Был репрессирован и умер в лагере в Котласе». [Из записей Ложкиной В.А., с. Тортым, проверить] Арестован 14 октября 1937 [в престольный праздник(!) Покрова] заключен в тюрьму г. Глазова. Приговорен 27 декабря 1937 г. Тройкой при НКВД Удмуртской АССР как «контрреволюционный элемент» к 10 годам лишения свободы, начало срока - 14.10.1937 г., конец срока - 14.10.1947 г., прибыл в Вятлаг 31.03.1938 г. Из Глазова (Удмуртия), признан «без вести отсутствующим» с 17.09.1938 г. (погиб при лесном пожаре - массовое стихийное бедствие лета 1938 года, уничтожившее значительную часть Вятлага), 7 лагпункт, поселок Ягодный, реабилитирован 19.04.1958 г.//24.04.1995 г.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Кочин Глеб Александрович,

архивист Глазовской епархии,

научный сотрудник отдела истории

МБУК «Глазовский краеведческий музей»

«Признать безвестно отсутствующим...»

Тяжкий крест священника села Тортым Иоанна Десницкого (1889-1938)

Иоанн Петрович Десницкий был из числа тех скромных сельских батюшек, кто из года в год честно служил Господу и прихожанам словом и делом, и не отступал «от Господа Бога отцов своих». Как и большинству священников Русской Православной Церкви в ХХ веке, о. Иоанну было суждено претерпеть тяжкие гонения и заплатить очень многим за верность своему пастырскому долгу. Его недолгой и полной невзгод жизни было суждено оборваться в Вятском исправительно-трудовом лагере НКВД – в страшном испепеляющем огне лесного пожара.

Иоанн появился на свет в семье псаломщика¹. Его отец, Петр Александрович Десницкий, согласно церковным ведомостям, был сыном священника. В 1869 году, возможно из-за преждевременной смерти отца, Петр был вынужден уйти из среднего отделения Вятского духовного училища. Епископ Сарапульский Геннадий (Левицкий) определил 21-летнего юношу на место дьячка к Христорождественской церкви села Зюздино на северо-восточной окраине обширного Глазовского уезда².

Приход села Зюздино-Христорождественское был открыт в глухом таежном краю по указу Св. Синода в 1861 году, а в 1865-м на средства прихожан и благотворителей здесь возвели деревянный однопрестольный храм³. Дьячок Десницкий приехал в село с молодой женой Наталией Александровной, дочерью священника. В 1871 году Петр был «произведен в стихарь». В Клировой ведомости о нем писали: «Читает и поет порядочно. Катехизис знает»⁴.

Семь лет место священника в Христорождественской церкви оставалось «праздным», и молодой дьячок был вынужден служить в храме вдвоем с пономарем. Священник приедет лишь в 1879 году, и Петр при нем исполняет обязанности псаломщика⁵. В семье Десницких уже подрастали пять дочерей, когда 14 сентября (по старому стилю) 1889 года у Петра и Наталии родился сын, получивший при крещении имя Иоанн⁶.

В 1893 году псаломщик Десницкий с семьей переезжает из Зюздино-Христорождественского в только что открытый приход в селе Васильевском Глазовского уезда, в 60 верстах от уездного города Глазова. Однако по приезде на новое место служения происходит трагедия. Петр Александрович, страдавший от легочного туберкулеза – чахотки, умирает 24 октября 1893 года в возрасте 45 лет⁷. Его сыну Иоанну было тогда всего четыре года...

После смерти мужа матушка Наталия осталась с шестью детьми на руках. В феврале 1894 года в селе Васильевском она выдает старшую дочь Елизавету замуж за псаломщика Пасынкова, и в марте переезжает «со всем своим семейством на постоянное место жительства в село Игру»⁸. Здесь в местной церкви уже четверть века служил ее родной брат – священник Николай Модестов⁹.

В Игре вдова «по прошению» сразу же устраивается просфорницей в Иоанно-Богословский храм. От епархиального попечительства матушка Наталия получала небольшое ежегодное пособие – 6 рублей. Кроме того, Игринская церковная община выдавала ей по 12 рублей пособия и 50 пудов хлеба в год¹⁰.

Конечно, этих скромных доходов большой семье Десницких едва хватало на жизнь и, возможно, поэтому одну из дочерей вдовы берет на воспитание ее дядя - о. Николай Модестов, переведенный на служение в село Васильевское. С матерью остались жить три дочери и сын Иоанн¹¹.

Когда мальчику исполнилось десять лет, он поступает в Глазовское духовное училище¹². После его окончания Иоанн переходит в Вятскую духовную семинарию. Сын псаломщика приезжает в Вятку в очень бурную и неспокойную эпоху первой русской революции. В обществе тогда повсеместно царили радикализм и нетерпеливое ожидание перемен. Среди семинаристов бунтарство и неповиновение властям имело очень давние традиции. Юноши, жаждавшие высшей справедливости, не желали мириться с пороками общества и государства.

Попал под влияние юных вольнодумцев и семинарист Десницкий. По его словам, он «примыкал в 1906 г. к нелегальным кружкам эсеров и РСДРП (но большевиков, или меньшевиков, я не знаю), посетил всего три занятия на этих кружках...» Иоанну не повезло, и вместе с другими участниками волнений в мае 1907 года его исключают из 1-го класса семинарии¹³.

Всех участников беспорядков, у кого были влиятельные родственники, взяли в семинарию обратно. Но у Десницкого таких заступников не оказалось и ему пришлось вернуться домой. Но молодой человек не сдался и, по словам его дочери Наталии, сумел за два года закончить семинарию экстерном¹⁴.

В апреле 1909 года Иван был назначен учителем в школу грамоты, находившейся в деревне Денисяты – в приходе Александровской церкви Омутнинского завода Глазовского уезда¹⁵. Но очень скоро его дядя, о. Николай Модестов, заведовавший в селе Васильевском церковной школой, берет юношу к себе на должность помощника учителя. Год спустя Иван из помощников уже сам становится учителем, чтобы, по его словам, «иметь возможность успокоить и содержать свою старушку-мать»¹⁶.

В сентябре 1910 года Десницкий переходит на работу учителем в церковную школу села Тортым Глазовского уезда. Село находилось в глухих лесах в 100 верстах от города Глазова, и в 20 – от станции Кез Пермской железной дороги¹⁷. Приход села Тортым был открыт по указу Св. Синода в 1861 году. В 1865-м в селе построили украшенную фронтоном с колоннами деревянную церковь, освященную в честь Афонской иконы Пресвятой Богородицы «Утоли мои печали». А в 1882 году в селе открыли одноклассную смешанную церковно-приходскую школу¹⁸. Ее двухэтажное здание стояло рядом с Богородицким храмом¹⁹.

Вместе с Иваном Десницким в школе трудилась учительница Анна Ивановна Прокошева, дочь крестьянина, приехавшая в Тортым в 1908 году после окончания Глазовской женской гимназии²⁰. Вскоре молодые учителя обвенчались. Несмотря ни на что, Анна оставалась верной спутницей Иоанна Петровича до конца его дней. В марте 1911 года в семье Десницких родились дочь Лидия, а в 1914-м – Екатерина²¹.

В 1909 году в селе Тортым рядом с Богородицкой церковью и школой на средство прихожан и благотворителей начинается строительство каменной церкви. Пятикупольный храм с колокольней, богато украшенный узорчатой кирпичной кладкой возводили, скорее всего, по проекту известного вятского архитектора Ивана Чарушина в популярном тогда «неорусском» стиле. В 1910 году над храмом был поднят последний крест, а службы в новой Тортымской церкви начались в 1915 году. По рассказам старожилов, «храм был просторный и светлый, пол обогревался благодаря печи, которая была в подвале, и сложной системе дымоходов, выложенных под полом и в стенах. Приезжая вместе с родителями на службы из дальних деревень, дети садились на пол и отогревались после зимней дороги…»²²

В августе 1915 года Иоанн Петрович, «по слабости здоровья, по совету врачей вынужден был оставить должность учителя» и поступить в псаломщики при храме Зосимо-Савватиевской церкви села Коршик Орловского уезда²³. Поведение и служение псаломщика Десницкого местный благочинный оценил как «отличное». В 1917 году бывший учитель уже исполняет обязанности диакона²⁴.

Во время гражданской войны, в марте 1919-го, семья Десницких возвращается в Тортым. Анна Ивановна снова работает в местной школе, а о. Иоанн становится диаконом при каменном Богородицком храме²⁵. Но вскоре в Глазовском уезде начинается наступление сибирских и пермских дивизий адмирала Колчака. Вокруг Тортыма идут кровопролитные бои, и вскоре в село входят белогвардейские части.

Священник Тортымского храма Григорий Котельников, у которого советские власти конфисковали дом, хлеб и часть имущества, встретил колчаковцев с радостью. По приказу белых офицеров о. Григорий организовал в селе новую волостную управу, провозгласил в храме многолетие правительству Колчака, читал проповеди против большевиков и составил список местных коммунистов. Когда же в июне 1919-го началось стремительное отступление белых, то священник, опасаясь расправы со стороны красных, вместе с колчаковцами бежал из села на Дальний Восток. В 1923 году о. Григорий вернется в Удмуртию, станет священником села Сосновка Шарканского района и будет расстрелян в 1938-м²⁶.

После бегства батюшки Богородицкий храм надолго остался без пастыря. В августе 1919 года, «уступая усиленным просьбам и желанию прихожан» о. Иоанн становится священником при церкви села Тортым²⁷. Вместе с ним в 1920-е годы в храме служили молодой священник Петр Арбузов, диакон и псаломщик²⁸.

Первоначально семья о. Иоанна жила в «казенном» доме, предоставленном, как учительнице, Анне Ивановне. Однако из-за эпидемии тифа их квартира была занята под больницу, и Десницких перевели в частный дом. Но когда его хозяин за короткий срок поднял квартплату с 500 до 1000 рублей. Анна пошла в Тортымский волисполком. Там ей предложили для жилья старый полуразвалившийся дом давно умершего псаломщика Кибардина. И Десницкие согласились²⁹.

«Желая обзавестись собственным углом», о. Иоанн в 1920 году на деньги, заработанные женой в школе, своими руками и при помощи односельчан и нанятых плотников сумел заново отстроить маленький домик. В 1922-м к дому Десницких прирезали земельный участок – «одворицу»³⁰. На нем трудолюбивый священник с женой и детьми устроил пасеку и засеял часть земли клевером и медоносными травами, разбил сад³¹. К тому времени в семье о. Иоанна уже подрастали два сына и две дочери. Чтобы прокормить большое семейство, Десницкие, как и все селяне, держали лошадь и корову с телкой³².

После начала проведения в стране коллективизации с семьей священника происходит беда. Как «служитель культа» о. Иоанн был давно лишен избирательных прав. Помимо унижений и уплаты многочисленных налогов, батюшка, как «лишенец» должен был ходить на обязательные работы. В начале 1930 года его вместе с старшей дочерью отправляют на лесозаготовки.

В отсутствие хозяина бригадир Светлаков, которому приглянулось справное хозяйство «попа», решил «раскулачить» его. Как потом писал в одной из жалоб о. Иоанн, 18 февраля, когда «жена моя лежала больная после родов, у меня было отобрано все движимое имущество до последней нитки, не исключая и белья, выстиранного и вывешенного на морозе для просушивания. 27 февраля семья моя была лишена и своего угла…»

Больная матушка Анна «едва могла дотащиться до новой квартиры с четырьмя малолетними детьми … и была помещена в избу шесть аршин кругом вместе с семейством кулака Курочкина. Мой дом занял объездчик Светлаков Гавриил Родионович, бывший тогда ответственным бригадиром по лесозаготовкам и принимавший самое активное участие в отобрании моего имущество и выселения моего семейства из дома...» Корова, гуси и 80 пудов картофеля тоже достались Светлакову. Пять ульев, мед и другое имущество были описаны и частью проданы с торгов³³.

Когда же вернувшийся с лесозаготовок ограбленный священник начал требовать справедливости, то районный исполком предложил тортымским властям вернуть ему дом. Тогда Светлаков собирает комиссию из трех лиц и задним числом, спустя полтора месяца после конфискации, причисляет о. Иоанна к «кулацкой группе» и оформляет его выселение из дома как «кулака»³⁴.

Священник в ответ отправляет жалобы сначала в сельсовет и Тортымскую ячейку ВКП(б), а затем пишет помощнику прокурору района, в Президиум Областного исполкома, прокурору Вотской автономной области...³⁵ Тортымские крестьяне и сельсовет, в свою очередь, составили несколько приговоров и справок, подтверждавших правоту о. Иоанна и его чистоту перед законом³⁶.

Но, благодаря немалому влиянию бригадира Светлакова и равнодушию властей жалобы «попа» долго лежали без рассмотрения. В декабре 1930 года прокурор Дебесского района Прозоров, изучив обстоятельства дела, выезжает в Кезский район и все-таки заставляет райисполком восстановить о. Иоанна «из кулаков» и отменить изъятие его имущества. Священнику, по его словам, смогли вернуть лишь «дом, корову, пару гусей, двух кур и кое-что из хозяйственных вещей, которые не удалось продать с торгов за негодностью... остальное же все, особенно одежда, годная к носке, было распродано»³⁷.

Однако в августе 1931-го решение райисполкома об исключении о. Иоанна из группы кулаков, было отменено областными властями, так как, по их мнению, «гр-н Десницкий по имеющимся признакам» все же «подлежит к кулацкой группе»³⁸.

В декабре 1932 года происходит первый арест священника. Его обвинили в «организации группового саботажа льнозаготовок». Через 10 дней «попа» отпускают. Но пока о. Иоанн сидел в тюрьме, председатель сельсовета выселяет его семью из только что обретенного дома под предлогом, что раньше здание было причтовым, а значит – «казенное», и Десницким оно принадлежать не может³⁹.

В марте 1933-го священника снова арестовывают сотрудники ОГПУ по делу «Святого Никиты» – местного удмурта-юродивого Никиты Ложкина. Как очевидно, улик против о. Иоанна найти не удалось, и его отпускают без суда⁴⁰.

4 ноября 1933 года Тортымский сельсовет окончательно изъял дом священника «для использования под культурно-просветительское учреждение». Упорный батюшка отправляет не менее семи жалоб в Кезский райисполком, Ижевск и Москву. Но успеха они уже не имели. Дом Десницким так и не вернут⁴¹.

В январе 1933 года священнику, в довесок ко всем неприятностям, спускают абсолютно нереальное «твердое задание» на заготовку: центнера мяса, 15 кг масла, сотни яиц, 10 кг шерсти, 15 кг меда, картофеля, овощей, кожи, овчины, 1400 кубометров лесоматериалов и 50 кг «утиля»⁴². В ноябре 1934-го сельсовет снова спускают священнику «твердое задание по дроволесозаготовкам». На этот раз обращение о. Иоанна в Ижевск по поводу новых поборов возымело успех. Спустя месяц областной исполком отменяет это «задание» как «незаконное»⁴³.

Постоянные обиды и унижения, заботы о семье не проходят даром для священника Десницкого. На фотографии 1930-х годов, сохранившейся у его родных, о. Иоанн выглядит сильно осунувшимся и намного старше своих лет.

14 октября 1937 года Тортымский батюшка был арестован в третий раз. Его увезли из села и заключили в тюрьму города Глазова⁴⁴.

Следствие в отношении о. Иоанна оказалось не слишком долгим. На допросах священник признал, что «систематически совершал» крещения детей в своей квартире, не спрашивая на то разрешение у членов семьи младенца и ограничиваясь лишь согласием матери. Кроме того, о. Иоанна обвинили в том, что он самовольно вел «записи актов гражданского состояния». Батюшка объяснил, что сведения о числе крещений и погребений были необходимы ему для «представления декларации в райфо для налогового обложения»⁴⁵.

Но когда о. Иоанна обвинили в ведении разговоров, что «в колхозах колхозники голодуют», то он твердо отвечал: «виновным в этом себя не признаю», показания свидетеля «считаю ложными и почему он ложно на показывает, объяснить это ничем не могу». 31 октября на последнем третьем допросе священник снова заявил: «в антисоветской агитации я не виновен, потому что я ее не вел»⁴⁶.

Большего следователи предъявить священнику не смогли, и он продолжал сидеть в тюремной камере. Но страх за семью не отпускал его и в ноябре он пишет на имя начальника Кезского отделения НКВД покаянное письмо: «...желая быть полезным членом социалистического общества, я сим заявляю Вам свое категорические решение об отказе от должности и исполнения обязанностей служителя религиозного культа...»⁴⁷

В середине декабря арестовали верную супругу о. Иоанна – Анну Ивановну и священника той же Тортымской церкви Петра Арбузова⁴⁸. Но следствие уже подходило к концу. 27 декабря 1937 года Тройка НКВД Удмуртской АССР, обвинив о. Иоанна и о. Петра в «восхвалении троцкистов» и в разговорах о «необходимости развала колхозов» и «скором перевороте власти», приговорила обоих к заключению в исправительно-трудовой лагерь на десять лет⁴⁹. Тем же решением тройки Анна Десницкая была освобождена. Проведя 17 дней в тюрьме, матушка все же смогла вернуться домой к детям⁵⁰. А для о. Иоанна начинается его последний крестный путь...

Поздней осенью 1937 года в таежных лесах на северо-востоке Кировской области был создан один из семи основных лесозаготовительных лагерей СССР – Вятский исправительно-трудовой лагерь НКВД. Здесь шли работы по строительству Гайно-Кайской железной дороги. Вдоль нее выстроилась цепочка лагерных пунктов. Основным назначением лагеря и дороги стало освоение лесных массивов, расположенных на водоразделе рек Камы и Вычегды.

В январе 1938 года из Кирова в Вятлаг прибыл первый этап из нескольких сот заключённых. Подневольная рабочая сила прибывала в вятские леса со всех концов страны. К началу февраля в лагере насчитывалось уже более 2000 заключённых, а к первому марта – около 7000. Около половины вновь прибывших составляли так называемые «враги народа» и «социально опасные элементы», осужденные за «контрреволюционные преступления» по печально знаменитой статье 58 Уголовного кодекса РСФСР⁵¹.

Согласно документам спецархива, Иоанн Десницкий прибыл по этапу в Вятлаг 31 марта 1938 года. В карточке специального учета на заключенного Десницкого И.П. были указаны его особые приметы: рост – средний, телосложение – среднее, волосы – черные, глаза – серые. Священник отбывал наказание на отдельном лагерном пункте № 7 со спецподкомандировкой (будущее поселение Ягодный)⁵².

О том, каково приходилось первопоселенцам Вятлага, среди которых был и о. Иоанн, сохранились такие воспоминания: «из свежеспиленного леса в срочном порядке возводились типовые бараки. Мокли на делянках в тайге под дождём, перемешенным со снегом, зэки и охранники отогревали озябшие от топоров и винтовок руки у одного костра. А по ночам и те, и другие мёрзли и ворочались на сырых постелях, проклиная судьбу и мёрзкий северный климат…»⁵³

По словам другого заключенного, «в зону возвращались уже в темноте, совершенно обессиленные, голодные, едва передвигающие обмороженные ноги. Приходилось помогать тем, кто самостоятельно не мог передвигаться, а таких с каждым днем становилось все больше и больше. Охранники, не считаясь с наши физическим состоянием, подгоняли, требовали не нарушать строй, не отставать, покрикивая: «А ну быстрее! Прибавить шагу!»...»⁵⁴

В Вятлаге о. Иоанн принимал участие с строительстве железной дороги Яр – Фосфоритная. В августе 1938-го матушка Анна решила навестить мужа в лагере. По словам ее правнучки, «когда она поехала к мужу в лагерь, вышла на станции, прошла какое-то расстояние и поняла, что не знает куда идти, поскольку дороги к лагерю практически как таковой не было. Вдруг к ней подошел какой-то благообразный старичок и сказал, что отведет. Провел ее через лес, довел до забора, она повернулась, чтобы сказать спасибо, но его не было. Исчез»⁵⁵.

Больше Десницким свидеться было не суждено. В середине сентября в Вятлаге вспыхивает огромный лесной пожар. Как вспоминал очевидец, «лето 1938 года выдалось в Вятлаге на редкость засушливым. В продолжение двух месяцев ни капли дождя не упало с небес. Температура доходила до 40 градусов. Хлеб на полях высох. Выгорела трава на покосах. Деревья понуро опустили рано пожелтевшие листья».

17 сентября над густым лесом появилось большое облако дыма. «К вечеру показались огненные языки. Горел лес. Лесные пожары летом в Вятлаге явление довольно частое и поэтому к событию отнеслись довольно спокойно, уверовав, что, как и в прошлые годы погорит, погорит да и потухнет. Но так, как думали, не получилось...» ⁵⁶

Много позже родным о. Иоанна удалось узнать, что «во время лесного пожара огонь перекинулся на бараки. Сами охранники спрятались в озере или реке, а заключенных оставили в бараках»⁵⁷. По словам историка Вятлага подполковника Веремьева, «двигавшаяся с чудовищной скоростью сплошная стена огня опустошила территорию на десятки километров в округе, уничтожила более 20 тысяч кубометров заготовленной древесины, возведённые к тому времени постройки, значительную часть железной дороги. Не обошлось и без жертв. Среди погибших и пропавших без вести значатся как вольнонаёмные сотрудники, так и заключённые: всего не менее двухсот человек...»⁵⁸

В тот страшный день матушке Анне было видение – крест на небе. Упав на колени, она сказала своим детям: «Все, его больше нет...»⁵⁹

Согласно документам Вятлага, опознать заключенного Десницкого среди множества обугленных тел не удалось. 10 октября 1938 года он был объявлен в розыск, как «неустановленный персонально среди обнаруженных трупов, в результате пожара 17.09.1938 г.». 12 мая 1941 года Судебная Коллегия Кировского областного суда признала Иоанна Десницкого безвестно отсутствующим⁶⁰.

В начале Великой Отечественной войны один из сыновей священника, Петр, пошел на фронт и погиб в 1942 году в бою под Старой Русой в возрасте 19 лет. Дочь о. Иоанна, Наталья, вспоминая о пережитом, писала в письме родным: «Досталось нам по полной... Ну, ладно, все пережили, только в душе горечь осталась...»⁶¹

15 сентября 1957 года вдова Анна Десницкая отправила на имя прокурора Удмуртской АССР заявление, в котором попросила «пересмотреть дело моего мужа Десницкого Ивана Петровича. Одновременно прошу сообщить его дальнейшую судьбу...»⁶² 19 апреля 1958 года о. Иоанн был реабилитирован – посмертно. Вместе с ним был оправдан и другой священник церкви села Тортым – о. Петр Арбузов⁶³. Кроме справки о реабилитации, семье Десницких выдали официальное свидетельство о смерти о. Иоанна. Причиной кончины священника там было указано – «воспаление легких». Правду о смерти отца и мужа Десницкие узнают только со слов очевидцев⁶⁴.

В наши дни старый кирпичный храм села Тортым остается единственным уцелевшим из всех церквей, построенных до 1917 года на земле Кезского района. В его стенах прошли восемнадцать лет не очень долгой и нелегкой жизни о. Иоанна.

Опустевший в 1937-м, Тортымский храм был закрыт в 1941 году. В ХХ веке здание церкви успело послужить и складом для зерна, и дизельной электростанцией, и сельским клубом. А в 1990-е оно снова стало православным храмом⁶⁵.

Из-за малочисленности и бедности тортымской приходской общины долгое время не может завершиться ремонт старинной церкви. Но пока еще поднимаются ввысь к небу кресты на проржавевших зеленых куполах. И есть надежда, что не исчезнет из памяти людской имя и печальная судьба священника села Тортым Иоанна Петровича Десницкого.

Примечания

¹ Центральный государственный архив Кировской области (ЦГАКО). Ф. 237. Оп. 227. Д. 760. Л. 201об.

² Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР). Ф. 134. Оп. 1. Д. 942. Л. 254об; Д. 969. Л.361об.

³ Православные храмы Удмуртии: Справочник-указатель. Ижевск: Удмуртия, 2000. С. 121.

⁴ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 960. Л. 210об-211.

⁵ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 942. Л. 254-255об; Д. 949. Л. 243об-244.

⁶ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 965. Л. 269об; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 227. Д. 760. Л. 201об.

⁷ ЦГА УР. Ф. 58. Оп. 1. Д. 36. Л. 7об; Д. 56. Л. 11об.

⁸ ЦГА УР. Ф. 971. Оп. 1. Д. 971. Л. 311об-312об.

⁹ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 1004 В. Л. 121об-123.

¹⁰ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 979. Л. 816об-817, 1394об; Ф.190. Оп. 1. Д. 347. Л. 60об.

¹¹ ЦГА УР. Ф. 134. 

Оп. 1. Д. 979. Л. 816об.

¹² Там же.

¹³ Архив Управления федеральной службы безопасности Российской Федерации по Удмуртской Республике (УФСБ УР). Ф. 7. Д. 2565. Л. 3, 12об; Центральный государственный архив Кировской области (ЦГАКО). Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л 185об.

¹⁴ Записки правнучки о. Иоанна Десницкого Екатерины Козловой // Личный архив автора; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л. 185об.

¹⁵ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д.995. Д. 269об; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л. 185об.

¹⁶ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 1004 В. Л. 121об; Ф. 190. Оп. 1. Д. 347. Л. 60об, 63об; Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л 185об.

¹⁷ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 995. Л. 800, 938; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л 186об.

¹⁸ Православный храмы Удмуртии: Справочник-указатель. Ижевск: Удмуртия, 2000. С. 266; ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 1004 В. Л. 288; Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7.

¹⁹ Шумилов Е. «Утоли мои печали, Тортым!» // Звезда (Кез). 1994. 21 июля.

²⁰ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7; 9об; Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 8. Л. 5об; УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Приложение.

²¹ ЦГА УР. Ф. 134. Оп. 1. Д. 995. Л. 800; ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л 186об; Записки правнучки…

²² Ложкина В., Хохрякова Н. Никогда не будет, никогда, звон здесь колокольный разноситься? // Режим доступа: http://ижевск.БезФормата.ком/listnews/звон-здес-колокольный-разносится/9400217/ (Дата обращения 17.10.2019).

²³ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7.

²⁴ ЦГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 1075. Л 186; Список священнослужителей и церковнослужителей  Вятской епархии на 1 января 1917 года // Режим доступа: http://форум.Генуя.Имя/viewtopic.РНР?ID=655&п=2 (Дата обращения 17.10.2019).

²⁵ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 11.

²⁶ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 4481. Л. 12-14, 26-27, 93-93об.

²⁷ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 11; ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7; Записки правнучки…

²⁸ ЦГА УР. Ф. Р-452. Оп.1. Д.25. Л. 4, 6, 18.

²⁹ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 30-30об.

³⁰ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7, 20. Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 8. Л. 5-7.

³¹ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 19.

³² ЦГА УР. Ф. Р-241. Оп. 2. Д. 52. Л. 4.

³³ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 7об-8об, 39.

³⁴ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 2-2об, 7об.

³⁵ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 1-1об, 7-8об, 23-24.

³⁶ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 9-12об, 7-8об, 20-20об, 14-14об, 27-28об, 31-31об.

³⁷ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 37-40об.

³⁸ ЦГА УР. Ф. Р-433. Оп. 2. Д. 156. Л. 6, 33-36об.

³⁹ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 3об, 11; ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 8. Л. 5-8об.

⁴⁰ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 3об, 11.

⁴¹ ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 8. Л. 9-12, 14-14об, 21-24, 26-26об, 29, 30, 33-39.

⁴² ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 8. Л. 7-7об.

⁴³ ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 5. Д. 1327. Л. 67об.

⁴⁴ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 3об.

⁴⁵ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 11об-12.

⁴⁶ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 14об, 17об.

⁴⁷ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 8.

⁴⁸ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 23-25, 79, 80.

⁴⁹ УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Приложение.

⁵⁰ Записки правнучки…

⁵¹ Страшная история Вятлага в записках подполковника Веремьева // Режим доступа: https://newsland.com/community/5392/content/strashnaia-istoriia-viatlaga-v-zapiskakh-podpolkovnika-veremeva/2741913 (Дата обращения 17.10.2019).

⁵² Архивная справка за № 141 от 05.09.19. Управления Федеральной службы исполнения наказаний (УФСИН) по Кировской области.

⁵³ Кузьмин С. «Лагерники» // Молодая гвардия.1993. № 4. С. 196.

⁵⁴ Рацевич С. В. Глазами журналиста и актера: Из виденного и пережитого. Т. 2. Ч. 1. 58 статья. – Нарва, 2005. // Режим доступа: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=5023; протокол https://www.сахаров-центр.RU/asfcd/автор/?номер=5023&т=Страница (Дата обращения 17.10.2019).

⁵⁵ Записки правнучки…

⁵⁶ Рацевич. Глазами журналиста и актера...

⁵⁷ Записки правнучки…

⁵⁷ Страшная история Вятлага в записках подполковника Веремьева...

⁵⁹ Записки правнучки…

⁶⁰ Архивная справка УФСИН № 141 от 05.09.19.

⁶¹ Записки правнучки…

⁶² УФСБ УР. Ф. 7. Д. 2565. Л. 83-84.

⁶³ Книга памяти жертв политических репрессий. Ижевск: Удмуртия, 2001. С. 15, 85.

⁶⁴ Личный архив автора.

⁶⁵ Ложкина В., Хохрякова Н. Никогда не будет, никогда, звон здесь колокольный разноситься...