среда, 25 марта 2020 г.

+ 13.04.1942 Мария Малышева (Тверская область — ОЛП-02, Вятлаг)


[55758, ОЛП-2, МАЛЫШЕВА Мария Николаевна, 37 лет: 26(11).06.1904 — 13.04.1942]
В Вятский ИТЛ (Вятлаг) НКВД СССР прибыла 17.12.1941 года из
тюрьмы г. Вологды.
Находилась в лагпунктах № 9,2 Вятлага.

Умерла 13.04.1942 года в лазарете лагпункта № 2 Вятлага.
Смерть последовала от сердечно-сосудистой недостаточности,
туберкулеза легких, отека легких (как в документах)
Погребёна на кладбище 2 л/п.

[АРЕСТ Вышний Волочек, ул. Урицкого, 67
РОЖДЕНИЕ д. Никиткино, Новоторжского р-на Тверской области]

Русская, образование среднее, домохозяйка. Арест 18.10.1941 г. - обвинение: ст. 58, пп. 10, часть 2 УК РСФСР. Приговорена 24.10.1941 г. Военным трибуналом войск НКВД по охране тыла Северо-Западного фронта к 10 годам лишения свободы с последующим поражением в политических правах на 5 лет, начало срока - 18.10.1941 г., конец срока - 18.10.1951 г., прибыла в Вятлаг 17.12.1941 г. на лагпункт 9 (ст. Мурис), лесозаготовительный отряд. В лагерь она прибыла вместе с мужем, уже больной.

История семьи в изложении по публикации газеты «Вера» (полный текст статьи: К. Майбуров «Незримые нити» https://vera-eskom.ru/2018/08/nezrimye-niti/ )

Семью взяли «на карандаш» в 1937-м, после того как Ольга отказалась вступать в пионеры и, мотивируя свой отказ, твёрдо произнесла: «Я ношу крестик и молюсь Богу».
Грозные предзнаменования послал им Господь перед войной. Однажды, тёплым августовским вечером 1940 года, они всей семьёй пили чай на балконе своего дома и вдруг увидели облачко, внезапно образовавшееся на чистом небе. Потом это облачко приняло форму восьмиконечного креста с двумя четырёхконечными крестами справа и слева от него. Мария тогда сказала: «Ну, нам Голгофа…»
Богоявленский собор, Вышний Волочек, начало ХХ века

ПОДПОЛЬНЫЕ СЛУЖБЫ И АРЕСТ
Малышевы были прихожанами Богоявленского собора и боролись против его закрытия. Мария Малышева со старостой даже ездили в Москву с ходатайством от прихода. Но собор всё-таки закрыли, и тогда верующие стали служить по домам. Одним из таких ковчегов в потопе безбожия в первой половине 1941 года суждено было стать мансарде Малышевых.
Службы вёл священник Симеон Платонов. Письменный стол Бориса Малышева становился жертвенником, а престолом на литургии служил неприметный столик. Ольга Борисовна хорошо запомнила, как они с Модестом несли шёлковые иконы на палочках в тайном крестном ходу. Мама сама им сшила маленькие хоругви, на одной из них была Иверская икона Божией Матери. Они прошли вниз по лестнице до прихожей, а потом поднялись обратно.
Мария и Борис Малышевы накануне войны

Судя по всему, пасхальные службы в апреле–мае 1941 года были последними. А вскоре началась война, радикально изменившая жизнь. Борис был призван в армию. Первые месяцы он оставался в Красном городке (так прозвали бывший Казанский монастырь на окраине Вышнего Волочка, ставший военным гарнизоном) – киномехаником в запасном полку. Мария Малышева была мобилизована на рытьё окопов, где в сентябре 1941-го заболела и попала в больницу.
Но дом не опустел, его наполнили ищущие пристанища люди. Временно поселилась у Малышевых их давняя знакомая со своей квартиранткой, потому что взрывом немецкой бомбы в их окнах выбило все стёкла. Этой квартиранткой была высланная из Петербурга в Вышний Волочёк тайная монахиня Марина (Мария Николаевна Изотова). Удивительная судьба этой женщины достойна отдельного рассказа. В её лице Господь даровал сиротам Модесту и Ольге не только опекуншу, но и духовную мать.

Остановились у Малышевых ехавшие в эвакуацию сестра о. Симеона, монахиня Анастасия (Александра Фёдоровна Платонова), и её племянница – инокиня Анна (Усс). Остановка затянулась, хотя приказ командования Северо-Западного фронта запрещал прописывать кого-либо в прифронтовой полосе, и обе женщины жили у Малышевых в тревожной неизвестности на нелегальном положении.
В критические для страны дни октября 1941 года немцы наступали по всему фронту, 14 октября взяли Калинин (ныне Тверь. – Ред.) с целью обойти Москву. Вышний Волочёк оказался на направлении главного удара одной из группировок немецких войск, создалась угроза его оккупации. По городу прокатилась волна арестов потенциальных пособников оккупантов, включая монашествующих и прочих «лишних» людей. Пострадали и участники тайных богослужений.
Всё началась с того, что сотрудники НКВД обнаружили нелегальных квартирантов у Малышевых. В субботу 18 октября были арестованы все подсудимые по делу. Обыск шёл долго и обстоятельно. Ольга Борисовна вспоминает, как они сидели голодными весь день. Все приходящие в дом в тот день сразу задерживались, и их рассаживали под вешалкой в ряд.
Борис Малышев с детьми - Модестом и Ольгой

Господь устроил так, что среди них оказался и друг главы семейства – игумен Никон (Воробьёв). Он не участвовал в тайных службах у Малышевых, а в тот день пришёл навестить только-только вышедшую из больницы Марию. Этот человек, словно Ангел Хранитель, всю жизнь был рядом с Борисом Малышевым, со времён совместной учёбы в реальном училище. В миру его звали Николаем Николаевичем Воробьёвым. В семейном архиве Ольги Борисовны хранится фото: молодой Николай Воробьёв, наряду с другими гостями, сидит на скамейке рядом с купцом Алексеем Ивановичем Малышевым и его супругой. Фото (см. на стр. 15) сделано в саду во дворе их прежнего каменного дома на Ванчаковой линии. Молодой, безродный, скромно одетый Николай явно выпадает из компании – он здесь потому, что был репетитором Бориса, готовя его к поступлению в институт в Петербурге. Вполне вероятно, что Борис находился под влиянием друга и общение их не ограничилось набором учебных предметов.
И вот о. Никон вместе с другими задержанными до конца обыска наблюдает, как обстоятельно описывают имущество Малышевых. Наконец обыск закончен, стопки книг и журналов перевязаны бечёвками, непрошеные гости собираются уходить. Марию Малышеву и живущих у неё без прописки монахинь чекисты уводят с собой. В последний момент мужчины в форме вспоминают о детях. Оля запомнила этот момент расставания, как и последние обращённые к ним слова. Модест плачет в своём уголке, и Оля плачет, держа маму за руку:
– А мы как?!
– Да ладно, не плачь, это недоразумение, через неделю я вернусь, – пытается как можно более спокойно сказать дочери Мария, а сама вопросительно смотрит на чекистов.
– Ну или в детдом, или с кем-нибудь оставьте, – стандартно отвечает ей милиционер.
Тратить время на возню с детьми чекистам откровенно не хочется. Потому, обращаясь к сидящим под вешалкой, они спрашивают:
– Ну, может, кто останется с детьми?
В ответ – тишина. Мария обращается к Изотовой:
– Марья Николаевна, останьтесь пока с моими детьми, – видимо, больше ей надеяться было не на кого.
Дом Малышевых, г. Вышний Волочек, ул. Урицкого, дом 67, 2018 год. В дни Страстной Седмицы дом был разрушен. В мансарде дома жила семья Бориса и Марии Малышевых, здесь проходили тайные богослужения.

Их звали в миру одинаково – Мария Николаевна Малышева и Мария Николаевна Изотова, которая в монашестве стала матушкой Мариной. Это был момент истины – лучшая проверка человека: не отвернуться от того, кого уже избрали на заклание. Изотова соглашается. Ольга Борисовна вспоминает, как после ухода чекистов трижды звонила папе в воинскую часть и трижды его не смогли найти. Она поняла: папа тоже арестован. Спустя неделю Мария и Борис будут осуждены по 58-й статье. Ссыльная монахиня Марина поняла, что эти дети теперь её судьба, и официально стала их опекуншей. Поступок этот в те годы был актом не только милосердия, но и мужества. А ссыльный игумен Никон всю войну навещал детей, помогая им советом и делом. Впоследствии он стал духовным наставником м. Марины.
Мансарда дома Малышевых - место тайных богослужений

Именами Малышевых начинается приговор трибунала участникам тайных богослужений, осудившего их всех на 10 лет ИТЛ. В народе командировку в лесные лагеря очень точно прозвали – «зелёный расстрел». В 1942 году в Вятлаге, куда попали супруги Малышевы, умерла одна треть зеков. Далеко на север – до Коми – по вятской тайге растянулась вдоль Гайно-Кайской железной дороги сеть отдельных лагерных пунктов (ОЛП), лесозаготовительных отрядов (ЛЗО). Здесь шла добыча и переработка вятского леса, а также «переработка» людей в кубометры древесины, их утилизация – подобно вторичному сырью.
Почти полгода не получали известий от родителей младшие Малышевы и их опекуны. Первое же письмо от Бориса будто вдохнуло новую жизнь в тяжёлые будни детей. Получив от отца второе письмо, Ольга от восторга прыгала, скакала и танцевала с бумажным треугольником, где почерком папы выведен их адрес: «г. Вышний Волочёк, ул. Урицкого, д. 67, кв. 2, Ольге Борисовне Малышевой» и стоит штампик: «просмотрено Военной цензурой Киров». Но первые же строки письма ударили Ольге в сердце – там были страшные слова: «Наша дорогая незабвенная мамочка скончалась».
* * *
В Верхнекамском районе Кировской области много действующих колоний. По пути из райцентра Кирс в направлении посёлка Лесной, столицы Вятлага, есть поворот на посёлок Сорда. По всему лесу там сохранились остатки могил заключённых, но лишь в одном месте недалеко от дороги стоит высокий Поклонный крест. Две надписи на нём: «Мария Николаевна Малышева» и «Помяни, Господи, всех зде погребённых в вере скончавшихся православных христиан». Один крест на всех. Горький контраст с традиционным кладбищем: для христианина могила – это место, где тело ожидает воскресения. Поэтому христиане почитают места погребений, что раздражает безбожников.
Письмо из ОЛП-09 ст. Мурис. Первое и единственное.



СКОНЧАЛАСЬ 13.04.1942 г. [голод], 2 лагпункт, станция Сорда, реабилитирована
11.06.1992 г. прокуратурой Тверской области

Мария Малышева скончалась 13 апреля 1942 года в ОЛП-2 в посёлке Сорда Верхнекамского района Кировской области. Муж сам прочёл молитвы, какие мог вспомнить, над телом только что отошедшей ко Господу жены. Ей достался один из последних семи гробов – больше досок было не отпущено, и всех следующих покойников уже просто бросали в яму. Борису сообщили вечером накануне, что ей стало хуже. Утром он пришёл увидеться и узнал, что жены больше нет. Когда увидел её, стало страшно, настолько изменилось родное лицо, а ноги стали от водянки будто столбы, при чудовищной худобе от истощения. Своими руками закрыл ей глаза. Взял на память о жене её подушечку-думочку, на которой потом и сам встретил свой смертный час. К счастью, не так скоро, как он думал.
Крест памяти Марии Малышевой на кладбище ОЛП-2 Вятлага около п. Сорда Верхнекамского р-на Кировской обл

Утомлённый тяжёлым трудом, к которому не привык, Борис медленно угасал. Таких, как он, называли доходягами. Совершенно безнадёжных заключённых перед смертью «актировали» – формально освобождали, но не из жалости, а чтобы не портили статистику и умерли за порогом лагеря. И лежать бы обоим супругам в Вятской земле, если бы не чудо Божией Матери, сохранившее жизнь Борису. Уже ощущая приближение смерти, он увидел во сне никогда прежде не виданную им икону Богородицы. Уже потом, выйдя на свободу, он узнает эту икону в храме, в котором не бывал раньше.
В письмах Борис призвал детей, монахинь и игумена Никона молиться об актировке и хлопотать перед властями. Дети читали акафист Святителю Николаю, а монахиня Марина просила о помощи Матерь Божию перед особенно почитаемой ею Толгской чудотворной иконой. Господь услышал их – детям оказали помощь в составлении письма в прокуратуру добрые люди, и Бориса выпустили умирать, как казалось стражам. В октябре 1943 года он напишет с дороги: «Я так ослабел, что еле передвигаю ноги. Вещи мои все украли, т.к. я беспомощный старик, меня в вагон сажают двое. Хожу медленно и часто падаю. У меня левая нога совсем не действует, остались кожа и кости. Только Бог меня и спасает».
Вятлаг превратил его в немощного старика, в котором никто не мог признать сорокалетнего мужчину, и впереди полная неясность – что делать дальше: вернуться в Волочёк? Рассказы о повторных арестах и добавке срока ему наверняка за два года слышать приходилось неоднократно. И чем его будут откармливать его голодные дети? Разве что умереть у них на руках – вот, пожалуй, единственный выход, который оставила ему страна, уже поставившая на нём знак изгоя. Его спасла сестра покойной жены, Валентина, которая до этого дважды возила ему передачи в лагерь, а после освобождения по просьбе монахини Марины согласилась принять его в свой дом: принять в свой дом «врага народа» – это был подвиг.
Когда Борис окреп и смог выходить из дома сам, он пошёл в ближайший храм – в село Песочное – и увидел там тот самый, памятный ему, образ Богородицы, явившийся ему во сне в Вятлаге. Это была Толгская чудотворная икона Божией Матери, унесённая верующими в Песочное при закрытии Толгского монастыря.

Валентине для Бориса удалось выпросить прописку аж на 4 месяца. Когда она закончилась, сказала Борису: «Ты же служил. Так возвращайся в армию». Борису это подходило не только с одной лишь материальной стороны – появилась возможность хоть как-то преодолеть своё неопределённо-тревожное положение бывшего зека. Армейское командование определило его бухгалтером в военный лесхоз в г. Данилов. Там и застала его Победа.
Но в Волочёк Борис приехать так и не решился – боялся нового ареста, и всё пошло не так, как надеялись о. Никон и м. Марина. Об этом о. Никон пишет ей в письме 2 декабря 1945 года, оправдывая недостаток мужества у своего друга и обещая сделать всё, что сможет, вместо него:
«Дорогая Мария Николаевна! Уже второе письмо от Вас получил, а сам не отвечаю Вам. Пишете о своих нуждах и затруднениях… Отношение Бор. Ал. действительно странно. Это результат его переживаний и болезни. Жаль, что Модестик болеет, но, откровенно говоря, я бы желал, чтобы он уехал к матери… Так трудна дорога и столько опасностей потерять душу, что лучше бы ему теперь перебраться без труда к ней. Жалею всех вас. Жалею и лично Вас, Мария Николаевна. Уж тяните до конца свой долг, взятый по воле Божией Матери. Очевидно, Ваш духовный подвиг должен в этом состоять. Что смогу, сделаю для Вас… Сердце болит за всех. Терпите, спасайтесь. Олечку-то надо бы одеть… Я о всех вас поминаю на каждый день. Буду, чем могу, помогать. Простите. Спасайтесь. Пишите. Любящий вас всех Н. Не унывайте, когда будет и тесновато. Кто Вас поставил на это место, Тот и не оставит в крайности, а для испытания, может быть, и придётся потерпеть и скорби. Претерпевый до конца, той спасён будет. Простите».

Диакон Борис Малышев посвятил свои последние годы служению алтарю. Вятлаг вскоре настиг его болезнью и добил. Но он успел сделать главное – направить на путь служения своего сына Модеста. В письме из только что открывшейся Ленинградской духовной семинарии призывал сына служить Богу: «Он послал тебе жизнь, Он сохранил тебя, Он послал тебе все условия, чтобы ты был бы Его воином, был бы проводником Его Божественного слова, был бы борцом за Любовь, за Веру, подобно твоей умершей матери, подобно твоему отцу, ждущему с нетерпением тебя к себе для совместной учёбы и нужного руководства… дня три назад я был у о. Серафима Вырицкого, он сказал: “Пусть подаст [прошение в семинарию] и будет принят”».
Дети пошли по стопам отца: сын Модест стал священником, дочь Ольга – женой священника.
Митрофорный протоиерей Модест Малышев в алтаре Князь-Владимирского храма п. Лисий Нос, под Петербургом


Митрофорный протоиерей Модест Малышев, настоятель Князь-Владимирского храма в посёлке Лисий Нос под Санкт-Петербургом, был замечательным духовником, оказавшим влияние на множество человеческих судеб. Вспоминающие о нём неизменно отмечают его деликатность, скромность и безграничную веру в милосердие Божие. Сполна испытав человеческое горе, он мог в скорбях и страданиях утешить других. Его многолетний священнический путь и человеческая судьба были непросты, но никогда он не сворачивал с пути, указанного примером родителей. Он исполнил завет отца быть «проводником Божественного слова, борцом за Любовь, за Веру».
Ольга Борисовна Анисимова (Малышева), г. Вышний Волочек, 2012 год

В 1946 году Ольга Борисовна закончила фельдшерскую школу в Вышнем Волочке и начала работать в роддоме.

В 1951 году она вышла замуж за семинариста Бориса Анисимова, который учился в Ленинградской духовной семинарии вместе с ее братом Модестом. В том же году Бориса рукоположили в священный сан.
Из-за отказа сотрудничать с КГБ отец Борис Анисимов вместе с супругой Ольгой сменили множество приходов в Ленинградской и Псковской областях. В мае 1995 года они вернулись в Вышний Волочок. В 1996 году отец Борис отошёл ко Господу.
Память Ольги Борисовны сохранила много имён и событий, ставших благодаря ей частью церковного Предания новейшего времени. Многие её воспоминания изложены в цикле статей «Верные», опубликованном на сайте Православие.Ru:
23.01.2020 года, накануне ее 92-го года рождения, в дорогом её сердцу Богоявленском соборе Вышнего Волочка совершено было ее отпевание.







Автор: на
Ярлыки: , , ,

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)